7 великих комедий - Страница 114

114

Бардольф возвращается с хересом.

Бардольф. Там пришла, сэр, миссис Квикли. Она хочет говорить с вами.

Фальстаф. Ну, подбавим немного хереса к воде из Темзы. В брюхе у меня такой мороз, точно я глотал пилюли из снега для освежения внутренностей. (Выпивает кубок.) Теперь зови ее сюда!

Бардольф. Иди, женщина!

Входит миссис Квикли.

Миссис Квикли. С вашего позволения, сэр… Простите, пожалуйста! Доброго здоровья вашей милости.

Фальстаф (выпивает второй кубок, Бардольфу). Тащи прочь эти сосуды и вскипяти мне бутылку хереса.

Бардольф. С яйцами, сэр?

Фальстаф. Без всякой примеси: я не желаю видеть у себя в питье зарождающегося цыпленка.

Бардольф уходит.

Ну, что скажешь?

Миссис Квикли. Да пришла к вашей милости от миссис Форд.

Фальстаф. Миссис Форд! Довольно с меня фортелей; бросили меня фортелем; у меня все брюхо полно фортелей.

Миссис Квикли. Ах, горе, горе! Да ведь она, голубушка, ни в чем не виновата. Уж она ругаларугала свою прислугу: они все напутали.

Фальстаф. Как и я запутался в своих мыслях и положился на обещание глупой бабы.

Миссис Квикли. Ах, сэр, она так горюет об этом, что у вас сердце бы разорвалось, глядя на нее. Но сегодня утром ее муж идет на охоту, и она просит вас снова к себе между восемью и девятью часами. Мне велено как можно скорее принести ей ответ. Уж поверьте мне: она вознаградит вас за неудачу.

Фальстаф. Хорошо, я посещу ее. Так ей и скажи. Да пусть обдумает, что есть человек; пусть обмозгует непостоянство человеческой натуры и должно оценит мои достоинства.

Миссис Квикли. Слушаю. Все скажу.

Фальстаф. Да, скажи. Так между девятью и десятью?

Миссис Квикли. Между восемью и девятью, сэр.

Фальстаф. Ну, хорошо. Ступай. Буду непременно.

Миссис Квикли. Да хранит вас Бог, сэр! (Уходит.)

Фальстаф. Удивительно мне, что Брука не видно; он послал мне сказать, чтоб я ждал его здесь. Мне его деньги очень по сердцу. А! Да вот и он.

Входит Форд.

Форд. Доброго здоровья, сэр!

Фальстаф. Ну, мистер Брук, вы пришли узнать, что произошло между мною и женой Форда?

Форд. За этим я и пришел, сэр Джон.

Фальстаф. Мистер Брук, я не хочу лгать вам: я был у нее в доме в назначенный час.

Форд. И успели?

Фальстаф. Весьма неблагополучно, мистер Брук.

Форд. Как же, сэр? Или она изменила свое решение?

Фальстаф. Нет, мистер Брук; но чахлый рогоносец – муж ее, мистер Форд, который живет в вечном смятении от ревности, явился в самую минуту нашей встречи, после того как мы не успели и обняться, и поцеловаться, и уверить друг друга в любви, и, так сказать, сыграть пролог нашей комедии. А по пятам у него – целая свора его друзей, которых он собрал и науськал своим бешенством. И все это затем, чтобы обыскать дом, чтобы обнаружить любовника его жены.

Форд. Как! В то время как вы там были?

Фальстаф. В то время, как я там был.

Форд. И он искал вас и не мог найти?

Фальстаф. А вот послушайте. На наше счастье, приходит некая миссис Пэйдж. Она нам дает знать о приближении Форда, и тут, по ее совету, жена Форда, совсем потеряв голову, спрятала меня в корзину с бельем.

Форд. В корзину с бельем?

Фальстаф. Клянусь Богом, в корзину с бельем. Запихала меня вместе с грязными рубахами и сорочками, носками, грязными чулками, засаленными салфетками. И там, мистер Брук, стояла такая зловонная смесь сквернейших запахов, какая только когда-нибудь оскорбляла человеческие ноздри.

Форд. И как долго вы пролежали там?

Фальстаф. Нет, вы послушайте, мистер Брук, сколько я вытерпел, чтобы склонить эту женщину к злу для вашего блага. Когда я таким образом был запихнут в корзину, миссис Форд позвала двух мерзавцев, лакеев своего мужа, и велела нести меня под видом грязного белья на Дэтчетский луг. Они подняли меня к себе на плечи. В дверях встретился с ними ревнивый мерзавец, их хозяин, который спросил раза два, что у них в корзине. Я трепетал от страха при мысли, что этот сумасшедший мерзавец станет осматривать корзину; но судьба, которая обрекла его на звание рогоносца, удержала его руку. Ну, хорошо! Он отправился дальше, как остервенелый охотник, а я отправился прочь, как грязное белье. Но замечайте, что было дальше, мистер Брук. Я терпел муки трех различных смертей: во-первых, невыносимый страх, что ревнивый гнусный баран обнаружит меня; затем, что лежу на пространстве какого-нибудь наперстка, согнутый, как добрый клинок, концом к рукоятке, головой к пяткам; наконец, что плотно укупорен, точно крепкая настойка, вонючим бельем, которое разлагается от собственного сала. Представьте вы себе человека моей комплекции… представьте себе это… на меня жар действует, как на масло: я начинаю таять. Просто чудо, что я не задохнулся. И вот, в самом разгаре этой бани, когда я, точно голландское кушанье, наполовину сварился уже в собственном жиру, – меня вдруг швырнули в Темзу, докрасна раскаленного охладили в этой влаге, как лошадиную подкову. Представьте вы себе только это – раскаленный так, что шипел, – представьте себе, мистер Брук!

Форд. По совести говорю, сэр, мне весьма прискорбно, что из-за меня вы вытерпели все это. Стало быть, мое дело совсем проиграно. Вы теперь уже к ней не приступитесь?

Фальстаф. Мистер Брук, пускай лучше меня швырнут в Этну, как швырнули в Темзу, чем чтобы я так легко отказался от нее. Ее муж сегодня утром отправился на охоту, а я получил от нее приглашение на новое свидание – именно между восемью и девятью часами, мистер Брук.

114