7 великих комедий - Страница 109

109

Пэйдж, Шеллоу и Слендер. Прощайте, добрейший доктор!

(Уходят.)

Каюс. Чьорт побери, я убить попа за то, что он хотель свадьба мадемуазель Анна Пэйдж за этот обезьян.

Хозяин. Да будет так: пусть он умрет! А пока вложи в ножны свое нетерпение, остуди холодной водой свой гнев и пойдем со мной полями к Лягушечьему болоту. В Фрогморе нынче сельский праздник, где ждет тебя Анна Пэйдж. Там ты и поухаживаешь за нею. Я попал в цель? Правильно говорю?

Каюс. Спасибо, дьябль побери! Я нравлюсь вам, чьорт побери! Я доставляй вам короши посетитель – граф, лорд, жентльмен – все мон пациент.

Хозяин. А за это я пособлю тебе расстроить твою женитьбу на Анне Пэйдж. Я правильно сказал?

Каюс. Правиль, чьорт побери, правиль!

Хозяин. Ну, так вперед!

Каюс. Следуй по моим пятам, Жак Рэгби!

Уходят.

Действие III

Сцена первая

Поле близ Фрогмора. Входят сэр Хьюго Эванс и Симпль.

Эванс. Прошу вас, слуга доброго мистера Слендера, друг мой, Симпль по имени, скажите, с которой стороны высматривали вы мистера Каюса, титулующего себя доктором медицины?

Симпль. Право, сэр, и со стороны поля, и со стороны парка, и по всем дорогам: по старой виндзорской дороге и по другим, кроме дороги к городу.

Эванс. Наинастоятельнейше прошу вас посмотреть и с этой стороны.

Симпль. Слушаю-с, сэр. (Уходит.)

Эванс. Господи, помилуй! Как преисполнена душа моя гнева, как мятежен дух мой! Я был бы рад, если б он обманул меня! Какая меланхолия овладела мною! Я перебью об его негодную голову все его горшки с мочой, как только представится удобный случай. Господи, помилуй!

(Поет.)

У ручеечков, про чьи скалы
Слагают птички мадригалы,
Себе из роз устроим ложе,
И сто совьем букетов тоже.
У ручеечков…

Господи, помилуй! Я ощущаю великое желание плакать!

(Поет.)

Слагают птички мадригалы,
Когда у вавилонских вод
И сто совьем букетов роз.
У ручеечков…
Симпль возвращается.

Симпль. Вот он идет, с этой стороны, сэр Хьюго.

Эванс. Милости просим.

(Поет.)

У ручеечков, про чьи скалы…

Да защитит небо правое дело!.. Какое оружие несет он?

Симпль. Никакого, сэр. Идет мой хозяин, мистер Шеллоу и еще какой-то джентльмен из Фрогмора, – через склон, сюда.

Эванс. Пожалуйста, подай мне платье или, лучше, подержи его у себя на руках.

Входят Пэйдж, Шеллоу и Слендер.

Шеллоу. А, господин пастырь! Доброго утра, почтеннейший сэр Хьюго! Увидеть игрока не за костями, а хорошего ученого не за книгами – удивительное дело.

Слендер (в сторону). Ах, милая Анна Пэйдж!

Пэйдж. Здравствуйте, добрейший сэр Хьюго!

Эванс. Да пребудет благословение Божье с вами всеми!

Шеллоу. Как! Меч и слово вместе? Так вы владеете и тем, и другим, господин пастырь?

Пэйдж. И какой моложавый! В жилете и коротких штанах в такую сырую, простудную погоду!

Эванс. Этому существуют причины и поводы.

Пэйдж. Мы пришли к вам, господин пастырь, чтобы сделать доброе дело.

Эванс. Очень хорошо. Какое же?

Пэйдж. Один весьма почтенный джентльмен считает себя оскорбленным кем-то и до такой степени ссорится со своею солидностью и терпением, что и представить себе нельзя.

Эванс. Кто же это?

Пэйдж. Вы, я думаю, его знаете: это – доктор Каюс, известный французский доктор.

Эванс. Господи, спаси и помилуй! Уж лучше бы вы стали говорить мне о горшке с кашей.

Пэйдж. Отчего же?

Эванс. Он не больше знает о Гиппократе и Галене, чем этот горшок, и, кроме того, он – прохвост, самый трусливый прохвост, какого только носит земля.

Пэйдж (Шеллоу). Ручаюсь вам, это он должен был драться с доктором.

Слендер (в сторону). Ах, милая Анна Пэйдж!

Шеллоу (Пэйджу). Да, судя по его оружию, вы правы. Не допускайте их друг к другу. Вот идет доктор Каюс.

Подходят хозяин таверны, Каюс и Рэгби.

Пэйдж. Вложите в ножны вашу шпагу, добрейший пастырь.

Шеллоу. И вы сделайте то же, добрейший доктор.

Хозяин. Обезоружим их и заставим объясниться; пусть они сохранят невредимыми свои члены и рубят наш английский язык.

У противников отнимают оружие.

Каюс (тихо, Эвансу). Давай ты мне сказаль секрет: зачем ты не пришель мне на дуэль?

Эванс (тихо). Пожалуйста, потерпите: всему свое время.

Каюс. Чьорт! Ты – трюс, собак и обезьян!

Эванс (тихо Каюсу). Пожалуйста, не выставляйте нас посмешищем для присутствующих здесь господ. Я желаю мира с вами и обещаю, что так или иначе дам вам удовлетворение. (Вслух.) Я перебью ваши горшки с мочой на вашей фатовской маковке за то, что вы не явились на свидание по условию.

Каюс. Diable! Жак Рэгби и вы, хозяин jarrettiere, скажи: я ждаль его, чтобы убиль? На свой времья и мьесто ждаль, скажи!

Эванс. Вот это место было назначено, пусть подтвердит уважаемый хозяин «Подвязки».

Хозяин. Молчать, говорят вам, Галлия и Валлия, французский пластырь и валлийский пастырь, целитель брюха и целитель духа.

Каюс. Себьен, ошень хорошо! Леликолеп!

Хозяин. Да уймитесь вы наконец. Слушайте, что скажет хозяин «Подвязки». Политик я или нет? Хитрый я человек или нет? Макиавелли я или нет? Захочу я потерять моего доктора? Отвечаю: нет, потому что он дает мне промывательное, полоскательное, травы и отравы. Захочу я потерять моего пастыря, моего священника, моего сэра Хьюго? Отвечаю: нет, потому что он дает мне поучения, нравоучения, наставляет и обставляет. Дай же мне твою руку, муж земной! Вот так. Дай же мне твою руку, муж небесный! Вот так. Питомцы науки, я обманул обоих вас: я каждого направил не на то место. Ваши сердца мощны, ваши кожи целы, и пусть горячий херес венчает развязку этой ссоры. Возьмите в залог их мечи!.. Следуйте за мной, о люди мира! Следуйте за мной! Следуйте за мной!

109